Статьи

Наталья Петровна Бехтерева, известный русский нейрофизиолог, член-корреспондент АН СССР (1970), академик АМН СССР (1975), академик АН СССР (1981). С 1990 года — научный руководитель Центра «Мозг» Академии наук СССР, а с 1992 года — Института мозга человека РАН (Санкт-Петербург). Доктор медицинских наук, профессор. Внучка знаменитого физиолога Владимира Михайловича Бехтерева.

Наталья Петровна встречалась с Еленой Разиной несколько раз и с большим интересом относилась к её проекту. Во время последней встречи в своём кабинете в Институте мозга в октябре 2002 года она сказала Елене: «Дойди! С Богом!»

Н. П. БЕХТЕРЕВА

МАГИЯ МОЗГА И ЛАБИРИНТЫ ЖИЗНИ

АСТ СОВА, М-СПБ, 2007 с. 207 -213

«ЗАЗЕРКАЛЬЕ»

Наука - это всегда движение вперед. Cама наука, познание нашего мира, безотносительно к рукам, в которых находятся некоторые особенные ее достижения - это всегда путь к звездам. Особенно практична глубокая, фундаментальная наука, причем в любой области знаний. Многое в нашей области науки уже известно, причем недавние просто факты становятся звеньями системы. Познается благодаря успехам методов то, что казалось не познаваемым – и сейчас и, может быть, вообще. Оберегая свою область науки, и без того прошедшую сложный путь, от – скажем так – лишней критики, я старалась держаться подальше от так называемых странных явлений. Однако последние годы были в моей судьбе на редкость трагичными и буквально заставили думать и о своем человеческом и научном долге, и о том, что можно не успеть сделать что-то, чего не решается сделать никто другой из научного мира и что поэтому становиться моим долгом.

Я всю свою долгую жизнь изучала живой мозг человека. И, так же как и все, в том числе и люди других специальностей, неизбежно сталкиваясь со странными явлениями. Причем очень многое – фальшивка, шарлатанство, многое только кажется странным, «сверхъестественное» (странное) становиться естественным. Но не все. Есть многое на свете, друг Горацио… И вот о многом, что как бы есть и чего как бы нет, что почти все знают, но либо обходят молчанием, либо яростно критикуют, навешивая ярлыки, я тоже расскажу здесь.

Потому что я надеюсь, придет время — и «стран¬ные» явления будут более понятными, что, кстати, отсечет дорогу и шарлатанам всех мастей. Потому что лишь приняв их в расчет — и, конечно, не только то, о чем я пишу, а и многое, о чем я не пишу, — можно будет себе представить более полную картину того, как же мыслит человек. И, может быть, более полно — что такое человек.

Когда я рассказывала о том, как в нейрофизиологических ис¬следованиях мы вышли на своеобразное «плато», что, как я пи¬сала ранее, не означало невозможности продолжения работ, а лишь уменьшало вероятность нового прорыва в изучении мозга, речь шла о целесообразности сочетанного нейрофизиологичес¬кого и прижизненного нейрохимического неинвазивного изучения мозга. Изучения его микроединиц и макропространства, получе¬ния сведений о том, что происходит в микронной зоне, и того, что развивается в объеме всего мозга. Наилучшим методическим со¬четанием здесь являлось дальнейшее использование возможнос¬тей вживленных электродов и позитронно-эмиссионной техники или мощной функциональной магниторезонансной томографии.

Однако уже тогда, когда такого комплекса у нас еще не было, я заинтересовалась явлениями, которыми как-то не принято зани¬маться в серьезных научных исследованиях, теми, которые могут быть обозначены как особые случаи — «странные» явления; сверхсильные влияния одного человека на другого или на других в заданной ситуации, причем влияние не только на психическую, но и на соматическую сферу, видение отдаленных событий настоя¬щего, прошлого и (что уж ни в какие ворота не лезет!) будущего. И еще. Полупопулярная литература после создания реанимаци¬онной службы все больше наполняется сообщениями о выходе чего-то (души?) из тела — с возвратом в него, естественно, в слу¬чае оживления. Это описывается разными авторами и наблюда-ется далеко не у всех больных. Почему? Известный нейрохирург А. после двух клинических смертей на вопрос: что там? — отве¬чал: там черная яма.,. Только ли «реанимационный» это фено¬мен? Или выход души из тела может наблюдаться и не рядом со смертью? Также невероятными кажутся сообщения о контактах отдельных лице теми (или душами тех), кто ушел из жизни.,.

С. 209 Словом, «Зазеркалье». Против врачебно-вредящих влияний на расстоянии выступила наша Церковь, против описания реани¬мационных феноменов — американская ортодоксальная церковь. Однако в разговоре с владыкой Иоанном, митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским, прозвучали совсем другие акцен¬ты. Мы говорили о как будто бы поступившем в Санкт-Петер¬бург приборе, очень нужном нам для диагностики больных с бо¬лезнями мозга, для нас — подсобном к позитронно-эмиссионному томографу. Прибора мы не получили, у владыки были на него свои планы, однако его заинтересовали наши мысли о прорыве в очень трудно познаваемые области науки. В соответствии с формула¬ми, принятыми в Церкви, владыка неожиданно для меня произ-нес: «Благословляю вас на эти исследования». Как мне потом разъяснили, это примерно то же, что в светской жизни приказ к действию. Не просто одобрение научного интереса к «странным» явлениям, а приказ изучать их.

Давайте, читатель, отступим от темы — я попытаюсь расска¬зать, почему я этому благословению-приказу придаю значение. И, кстати, большое.

Что сделали Змей и Ева в раю? Ева под влиянием Змея (злой силы!) вкусила от древа познания... Ну а затем, как известно, на¬чались все неприятности Евы и соблазненного ею Адама. Древо познания добра и зла. Наука. Наука, спасающая чело¬века, природу, несущая добро людям, — и наука, вмешивающая¬ся в жизнь человечества с мгновенным и отдаленным во времени злом, разрушающая природу, вплоть до самой жизни на Земле. Электричество, освещающее наше жилище, и атомная электро¬станция, дающая необходимую для этого энергию. Лазер во всех его вариантах. Коррекция неисправности в генетическом хозяй¬стве организма — и... Ну да, всем хорошо известны газетные со¬общения об «ужасах» генной инженерии. Клонирование... Как трагична жизнь родителей больного ребенка — дома ли он, в доме ли для инвалидов! И какой страшной может быть непобедимая бактерия, вирус!

Так все-таки, почему же я так ценю благословение митропо¬лита? Образованный, современный и глубоко верующий, влады¬ка Иоанн не закрывал дорогу в неизвестное. Он отдавал это неизвестное в наши руки, понимая, вероятно, что для нас это — ско¬рее антиреклама, чем реклама, и, уж конечно, подход к вопросу будет самый бережный, ничто не будет использовано во зло. А 18-20 марта 1998 года в Москве состоялся Всемирный Русский На¬родный Собор на тему «Вера и Знание», где блестящие сообще-ния сделали президент Российской Академии наук Ю. С. Осипов и владыка Кирилл. Вступительную речь произнес патриарх всея Руси Алексий II.

И еще одно отступление. Я не знаю, что здесь совпадение, что — закономерность. Но во всех тех редких случаях, когда мы реально приближались к прорыву, «шли на прорыв» в неизвест¬ное, вокруг нас, и в частности вокруг меня, начиналась какая-то более или менее неприятная «метель» — множество социальных и личных неприятностей. О том же рассказывают и некоторые другие ученые — в частности те, кто занимается обратимостью времени (например, профессор А. А. Гриб, заведующий кафедрой высшей математики Санкт-Петербургского университета эконо¬мики и финансов).

Есть ли тут материальное начало? Думается, что очень важно именно здесь, в «Зазеркалье», скрупулезно отделять «чистых» от «нечистых», простое материальное нашего обширного миро¬воззрения и сложные, странные, но существующие явления.

Когда я проанализировала свои «прорывы» и свои «метели» спустя многие годы, что позволило мне объективно отнестись не только к окружающим, но и к себе, я пришла к выводу, что надо расширить применение мудрой пословицы: «Умный винит себя, дурак — товарища». Дело в том, что в минуты (иногда — в годы) творческого подъема, того, в котором только и возможен прорыв в неизвестное, новое, не говоря уж о «Зазеркалье», человек ме¬няется. Казалось бы, азбучная истина. Ученый, конечно же, на¬ходится в другом состоянии — подъема, озарения, внешне про¬являющихся чем-то вроде гордости, своеобразного уважения к себе. Гордость за еще не сделанное? Гордость за возможность осу¬ществить прорыв? Не та ли это «гордыня», которая лидирует в списке семи смертных грехов? Надеюсь, что не та, но... довольно близко.

И «метель» кружится вокруг ученого, вызвавшего ее на себя тем, что изменился он сам. Я очень не скоро пришла к этим мыс¬лям. Сейчас полагаю: да, так быть может. Думаю даже, что так оно и есть, хотя мне очень нелегко далось и это осознание, и это признание. Но, конечно, признание легче, чем осознание, пони¬мание причин социально-биологической «метели». Хотя вряд ли все именно этим исчерпывается. Конечно, все не так просто,.. (Кстати, как возрастает уважение к человеку, когда он говорит эти слова!.. )

В маленьком кругу товарищей будущих скорых открытий чув¬ство окрыленное внутренней силы вызывает подъем; люди, идущие вместе» загораются, думают и работают лучше, интерес¬нее, легче. Вокруг — у тех, кто не вместе идейно и исполнитель-ски, но все равно близко, — все это часто вызывает зависть и раздражение, переходящие у отдельных лиц в агрессию, и их аг¬рессия, особенно если личность не одарена ничем, кроме пассио¬нарности, или преимущественно ею, ведет за собой раздраженных. Примерно так; эти там, похоже, нашли клад или вот-вот най¬дут. Пусть делятся. Мы тоже тут были... Мысленно я вижу теперь подобные ситуации в виде двух хоро¬водов; маленького — внутри, большого — снаружи, движущихся в разные стороны. И так как каждый человек в маленьком хорово¬де, как и во всех таких празднично-театральных ситуациях, стоит спиной к тем, кто в большом, он очень уязвим и, хотя и по-разному, физически выживает в двух ситуациях; сохраняясь как победитель (если!) или сдаваясь как побежденный (если!). А вокруг живет дей¬ствительно большой мир, больше или меньше вникающий в суще¬ство происходящего. (Толи он шубу украл, то ли у него шубу укра¬ли, но что-то было.) Наиболее выгодно для человека во внутрен¬нем хороводе уметь при победе совсем забывать про «метель».

«Какое все это имело значение, если есть Победа?» Или, как лю¬била говорить моя мать: «А все-таки это получилось, а все-таки я (мы) этого добилась». Цена не имела значения.

А я знаю, что и где со мной сделала цена, чего я каждый раз лишаюсь после очередной «метели». Последняя — и самая страшная — «метель», где ведущими стали мои самые близкие, но не вошедшие во внутрен¬ний хоровод, начиналась постепенно. Мне совсем не каза¬лось, что она перейдет в «ураган», мне не верилось... но это есть теперь, было в моей жизни. Есть это и в их жизнях, жизнях людей второго хоровода... И этого не вычеркнешь.

Развивая нейрофизиологические исследования, я почувство¬вала не одно, как я писала ранее, а одновременно два «плато», разного уровня, разной преодолимости. Первое (и о нем подроб¬но сказано ранее): мы не можем продолжать далее без знания о том, что происходит в целом мозге. Именно объединение знаний о точечных событиях в мозге и о том, что происходит в целом моз¬ге (ПЭТ), даст возможность нового прорыва в неизвестное и од¬новременно поможет подтвердить или отвергнуть то, что форми¬ровалось на основе имевшихся ранее возможностей. Без этого тех¬нологического уровня буквально нельзя дышать сегодня в науке о мозге. Об этом я написала специально в главе «Почему ПЭТ?». Авторов «плато», или, скорее, «стена», было бледным, раз¬мытым, его и плато-то я еще даже мысленно не называла.

Какая-то ватная стена: и есть она, и нет ее. Это было и чувство, и знание того, что сегодня еще нет методико-технологического подхода к пониманию некоторых «странных» явлений человеческой психи¬ки — как минимум, а может быть, и к механизму сложных явле¬ний психики вообще. Но осознание последнего пришло позже.

(…)

С. 249-250

— Относя что-либо к «Зазеркалью», нужно быть вполне уверенной в том, что не найдётся очень умный человек, с очень земным объяснением происходящего. То, что я всю жизнь, вероятно, больше всех - занималась живым мозгом человека, в прямом контакте с ним, в динамике, в процессе мыш¬ления, точечно и объемно, все равно не гарантирует меня от ошибок. Тем не менее, лично для себя убедительной «материа¬листической» версии этих явлений я пока не вижу.

— Изучая мозг, вы не стали воинствующим атеистом?

— Я никогда не была атеистом, тем более - воинствую¬щим. А вера в Бога ко мне пришла после всего пережитого. Настоящая вера. Раньше было так: я не могла отрицать то, чего не знаю. У меня было ощущение: может быть, и есть не¬что выше нас. Но вот вследствие личной трагедии я оказа¬лась — нет, не без сознания, а в особом, измененном его со-стоянии. Специалисты знают — это не болезнь; мне было безумно трудно жить, хотя при этом я даже сохраняла рабо¬тоспособность, писала вполне деловые статьи, выступала с докладами.

Мои первые контакты с Церковью едва ли что изменили в этом плане: наверное, я ждала большего, чем получила. И все-таки теперь я понимаю: это было начало пути. Когда же рассказала обо всем настоятелю Софийского собора отцу Геннадию, буквально в течение 15 минут он вывел меня из этого состояния. Впоследствии несколько раз оно возвра-щалось, и каждый раз он его снимал.

— А сейчас не только ворошите прошлое, вопреки настав¬лениям отца Геннадия, но изучаете измененные состояния со¬знания в своей лаборатории?

— Изучаю именно потому, что по себе знаю: они есть. Книги пишутся по-разному: иногда это нейтральное изложение. Иног¬да автором движет глубокий внутренний интерес. Моя рабо¬та - как раз такого рода. Пишу еще и потому, что я - служи¬тель науки, со всеми положительными и отрицательными качествами этой службы.

— Что же Вы хотите постичь в своих исследованиях?

— Если хватит отведенного мне времени, хотелось бы по¬нять две вещи. Во-первых, почему «выход души из тела» во время клинической смерти - это такой редкий феномен? Почему этого не видят все, кто «оттуда» возвращается? Что, человек забывает увиденное? Или причиной — более глубокая клиническая смерть? Если бы я могла подступиться к этому, работая, скажем, в отделении реанимации, то, вероятно, попробовала бы вместе с психологами оценить свойства личностей, вернувшихся «оттуда». (…)

— Душа - реальность?

— Тому, что оказывается под потолком в операционной, видит слабо освещённый тоннель или летит к родному очагу, — если это действительно «что-то», я бы не хотела искать другого названия.

Телефон: +7-918-420-40-34, e-mail: elenarazina22@mail.ru, www.tri-edinstvo.ru